Я ни за что не потяну написать все темы, но попробую хотя бы сколько-то. Однострочниками и виньетками, не более. Может, коротенькими стихами, как пойдет. Фандомы - какие подвернутся,
1. "Я видел это снова". ГП, 301 слово"Я видел это снова". ГП, 301 слово
«Аврор Уизли — законспирированный Пожиратель Смерти? Покушение на жизнь маггловских детей среди бела дня!» — гласил заголовок.
Рон скривился, скомкал газету и бросил в огонь. Что там дальше, он и так знал — про служебное расследование, отстранение от дел, и прочая, и прочая...
Враньё, естественно. Борзописцы «Пророка», как обычно, пытаются выдать крота за элитного нюхлера.
Но Аваду в маггловском районе он действительно выпустил, пусть и не днём, а почти что ночью.
— Держи. — На каминной полке рядом с ним обнаружился стакан огневиски.
Рон взял его, покачал, взглянул на свет. Не оборачиваясь, проговорил:
— Гарри, дружище. Можешь считать, что я спятил, но я действительно это видел. — Он сосредоточенно выдохнул, набрал в грудь немного воздуха, задержал дыхание, опрокинул в себя стакан и снова выдохнул и вдохнул — ещё медленнее, чтобы не прожечь себе горло проклятым огневиски насквозь. Но мозги оно прочищало отменно, если в малых дозах. — Я снова видел Темную метку.
— Я верю, Рон. — Гарри подошёл сзади, встал рядом и тоже посмотрел на огонь. — Я верю, что ты был уверен, что видел именно ее.
Они помолчали.
— Но это...
— Это был воздушный змей, — устало сказал Гарри. — Обычный маггловский воздушный змей, а на нем рисунок светящейся краской. И запускал его ребенок.
— Мне увольняться? — горько хмыкнул Рон.
— А работать кто будет? — вопросом на вопрос ответил Гарри. — Надо просто дать этому утихнуть. Напишешь объяснительную, вынесу тебе выговор, а потом бери отпуск без содержания и езжай куда-нибудь с Герми хоть вдвоём, хоть с детьми... И вам развеяться, и тут всё поуляжется.
Он допил свой огневиски, сморщился, но вдруг улыбнулся и хлопнул Рона по плечу.
— Тебе просто надо отдохнуть, дружище. Крупно повезло, что там мать из наших, пацану этому, Тому, осенью в Хог, они согласились не поднимать скандал... Всё будет нормально.
Рон прикрыл глаза и позволил себе расслабиться, глядя, как на очках Гарри пляшут красноватые отблески — от камина. Вот уже двенадцатый год все было хорошо.
2. "Свидание". "Ханума", 419 слов, АУ от хронологии"Свидание". "Ханума", 419 слов, АУ от хронологии
Я в курсе, что у Цагарели были 1880-е. Но сдвинем это всё на тридцать пять лет и будем считать, что в фильме дело происходит этак в 1915...
Солнце в зените — зависло над головой и безжалостно сушит и без того иссохшую землю. На маленьком полустанке неподвижно стоит состав. Паровоз совсем скрылся за клубами дыма: ленивые кочегары «упустили воду», и уголь в топке залило. Счастье, что котел не взорвался, но ехать дальше в ближайшие часы — никак.
Недосмотр или умысел? Начальник кричит — умысел. Разоряется, грозится отправить кочегаров туда же, куда едут люди в вагонах. Но вряд ли он это всерьез. Иначе не велел бы выгнать на воздух обитателей первого, ближайшего к паровозу вагона, чтобы те не задохнулись раньше времени. Его за такую убыль в пути тоже не наградят.
Сидят в пыли, в нескольких шагах от вагона. Руки за голову, узелки с вещами перед собой, смотрят строго в землю под бдительным надзором конвоиров. Этап...
По дороге мимо полустанка — стайка женщин. Все, едва бросив взгляд на сидящих у поезда арестантов, опускают глаза. Все — кроме одной. Эта, ещё нестарая, тоненькая, хрупкая, жадно вглядывается в фигуры, пытается разглядеть лица. И вдруг — вскрикивает и со всех ног бросается вперёд.
Увидела. Узнала.
— Котэ! — отчаянно кричит она, пытаясь прорваться через конвоиров. — Котэ!
Ее не пускают, грубо отталкивают, и она мячиком отлетает прочь, но снова пытается пробиться к тому, что, сидя в пыли, не отрываясь глядит на нее и что-то шепчет разбитыми в кровь губами. Конвойные берут обоих под прицел...
— Отставить, — бросает начальник, обернувшись на шум. — Пропустить гражданку.
Что?
— Пусть хоть попрощаются, — бормочет он себе под нос и сам отводит глаза, хотя, казалось, давно забыл, как это делается.
Что ещё он может сделать для того, кто учил половину босоногого Авлабара дореволюционных лет? Ничего больше.
— Сона, — повторяет худой до прозрачности арестант, неловко, с ее помощью поднимаясь на ноги. — Сона, сердце моё...
— Котэ, — шепчет она. — Котэ.
— Сона, что ты здесь делаешь?
— Мы уехали, Котэ, дорогой. Сразу уехали, как только... Здесь в деревне дальняя родня. Я, отец, дядя и тетка Гулико — мы все тут... Дядя плох, но надеюсь, поправится...
Он вдруг выпрямляется, и становится видна осанка, не выбитая даже в изоляторах и допросных.
— Сона, послушай меня. Разводись со мной, как можно быстрее, выправляй документы, бери родных, и уезжайте ещё дальше, как можно дальше, пока вас тоже не...
— Нет, Котэ, — качает головой она. — Ни за что, свет мой. Мы останемся здесь, чтобы ты знал, куда возвращаться.
— Сона! — возмущается он — и тут же получает удар прикладом и окрик:
— Разойтись!
Конвойные оттаскивают ее, а его вталкивают в вагон вместе с товарищами. Паровоз снова пыхтит — передышка окончена.
Она смотрит вслед составу.
Без любви целый свет, как без солнца рассвет...
У нее теперь впереди пятнадцать лет без солнца. И без права переписки.
Если очень повезет.
3. "Маяк". "Аня из Зелёных Мезонинов", таймлайн "Аниного Дома Мечты", 200 слов."Маяк". "Аня из Зелёных Мезонинов", таймлайн "Аниного Дома Мечты", 200 слов.
Над гаванью Четырёх Ветров разливалась нежно-розовая заря, и лёгкий бриз ласкался к старому маяку.
А в старой гостиной на потрепанном полосатом диване только-только забылся сном старый капитан, уронив на грудь книгу своей жизни. На полке горела лампа, возле дивана свернулся клубком огромный рыжий кот, мурлыкая песню уставшему хозяину.
Но что-то пронеслось по комнате — невесомое, свежее, как океанский рассвет. На край дивана легко присела темноволосая девушка в простом белом платье. Монреальские модницы, непременно сказали бы, что она ужасно старомодно одета — но здесь, на старом маяке, она была как нельзя более своей.
— Здравствуй, Джим, — негромко сказала она, гладя кончиками пальцев щеку старика.
Тот вздрогнул — и открыл глаза.
— Маргарет, — пробормотал он. — Неужели это ты? Я сплю?
Она покачала головой.
— Нет, Джим. Ты не спишь, но это правда я. Пойдём со мной?
Лицо капитана Джима озарила догадка.
— Так вот оно что, — прошептал он. — Пришло время, да, Маргарет? Я верил, что ещё раз увижу тебя. С тобой и умирать не страшно.
— Да, Джим, — тихо улыбнулась она. — Но в этом нет ничего страшного. Идём?
И если бы вы смотрели в этот ранний час на маяк в старой гавани, то, может быть, увидели бы две светлых тени, рука об руку пересекающие пролив в бледном сиянии утренней зари.
4. "Знаки". ШХ + спойлер), 274 слова."Знаки". ШХ + спойлер)ГП, 274 слова.
— Знаете, Холмс, — сказал я, — будь я действительно хорошим сочинителем, как вы говорите, то мог бы извлечь сюжеты из любой малости. Например, непременно решил бы, что вон та ворона пытается подать нам какой-то знак.
Мы с моим другом Шерлоком Холмсом сидели в хэнсомовском кэбе. Впереди опрокинулась гружённая капустой телега, да так неудачно, что совершенно перегородила улицу, и её незадачливый хозяин с помощью горстки зевак безуспешно пытался сладить с ней. Кэбмен, спросив нашего разрешения, тоже отправился помогать, мы же ждали, когда наконец дорога освободится. В другую погоду, возможно, мы бы могли дойти до дома и пешком, но привычный лондонский дождь неприлично усилился, и мы предпочли беседу ни о чем риску промокнуть. От нечего делать я оглядывал улицу и заметил ворону, которая прыгала так забавно, что привлекла к себе моё внимание.
— Ватсон, вы же не фантазийный сочинитель, — поморщился мой друг. — Вы документалист, и в этом качестве вам нет равных. Вы совершенно зря на себя наговариваете. Что же до вороны...
Холмс прищурился, глядя, как та выписывает лапками узоры в уличной грязи — прямо как восточные иероглифы.
— Тут и мне легко представить, что это какие-то загадочные знаки, — усмехнулся он. — Но я-то не писатель, поэтому в мою голову приходит лишь вариация сказки. Допустим, это принц далекой страны, которого злая фея превратила не в лягушку, а в ворону... Что скажете, Ватсон?
— Скажу, что вы тоже зря на себя наговариваете, — рассмеялся я. — Вам бы тоже писать истории, да притом для романтичных барышень!
«Ну же, ну! — злился Адельгар Принц, прыгая по отчаянно холодной осенней грязи и проклиная ту минуту, когда попытался втайне от всех стать анимагом. — Ты, сквиб Холмсов, о тебе идет слава умника, разуй глаза и думай быстрее, пока я совсем не закоченел!»
5. "Посвящение". ГП, всехорошо!АУ, все фандомные стереотипы, стёб и преснейджер, 827 слов. Вот это я упоролся ><"Посвящение". ГП, всехорошо!АУ, все фандомные стереотипы, стёб и преснейджер, 827 слов
Варнинг! Все живы, кроме Диггори, Волдеморта и Дамблдора; и даже Блэка, вероятно, можно достать из Арки, если отдел Тайн очень постарается и придумает способ. Ничо не знаю, канон не видел и не слышал, на всех и каждого отжали Фоукса, полили сверху живой водой и посыпали живительным порошком для надёжности. Я сказал!
В пятый, юбилейный раз отгремели фейерверки в честь годовщины битвы за Хогвартс.
Профессор Северус Снейп, заместитель директора по воспитательной (и устрашительной, но это в скобках) работе, с удовольствием опустился в кресло и вытянул ноги. Не мальчик уже, как-никак. Ну и ботинки новые тоже надевать не стоило... или хоть обработать. Но что уж там. Кислую рожу ему простят без звука - да какую угодно простят, на самом деле, ему-то и сегодня. Ну разве что сатанински ржать над гробницей Дамблдора нежелательно.
Но выдохнул он рано. Вежливый стук в дверь, опрометчивое "Кто там ещё?" - и на пороге нарисовался почти в полном составе тот самый злополучный курс мальчика-который-выжил-исключительно-чтобы-мотать-нервы-Снейпу. Детки - хотя какие они уже детки-то, некоторые своих успели завести - почитали святым долгом второго мая притащиться в школу и внести свою лепту в празднование. Кто на что горазд: кто вещал пафосные речи с трибуны (Грейнджер, третий Уизли и, с мученической физиономией, Поттер), кто "реконструировал" события (в роли Пожирателей - фирменные Ноттовы големы, заботливо замедленные Грейнджер до черепашьих скоростей, в роли защитников замка - все кому не лень), кто, успев получить звание подмастерья, замещал учителей, чтобы те могли спокойно праздновать (Малфой, Лонгботтом и, проклятие, все та же Грейнджер), кто просто развлекался, пускал фейерверки Умников Уизли, ел, пил и танцевал (а вот тут Грейнджер почему-то не было). И вот теперь вся компания, когда-то готовая друг друга разорвать голыми руками, дружно сгрудилась у него на пороге и чего-то ждала. И не менее дружно пахла огневиски.
- И какова же цель вашего появления здесь, господа бывшие студенты? - подчёркнуто скучающим тоном осведомился Снейп.
Вперёд выпихнули - какая неожиданность! - Поттера.
- Мы тут подумали, пр-фесс, и я решил... - заплетающимся языком послушно начал объяснять тот.
Снейп - мысленно! - тяжело вздохнул. Дубль пять. Поттер никак не научится пить. Причем под градусом у него язык отключается первым, а гриффиндорство, чувство вины и желание причинять добро - последними.
- ...то есть понял, что мы все были к вам не-спра-вед-ли-вы! - последнее слово он старательно проговорил по слогам. - И мы все решили, что надо чего-нибудь этакое посвятить вашей памяти... то есть это...
- Просто вам посвятить, - помогла Грейнджер из партера.
- Да, Поттер, моей памяти - это пока рано, - хмыкнул Снейп, с удовольствием наблюдая, как легендарный герой медленно сливается по цвету с собственной аврорской мантией.
- Сэр, мы просто подумали, что мы все стольким вам обязаны, - затараторила Грейнджер, - но при этом все хотя бы раз именно к вам были несправедливы и неблагодарны, хотя вы совершенно этого не заслуживали...
- Короче.
- ...а ещё вы терпеть не можете официальные чествования и награждения. Поэтому мы решили отблагодарить вас действием - кто как может.
Снейп поднял бровь. Одну, правую, на четверть дюйма - жест призван был продемонстрировать лёгкое удивление и каплю признания заслуг. Хотя, право же, не так много наблюдательности требовалось, чтобы заметить, что он пять лет подряд смыва... скрывается в подземелье, как только закончится официальная часть. Ну а коллеги преотлично знали, что бумагу о пожаловании ордена Мерлина он по доброй британской традиции повесил в уборной.
- Гарри решил посвятить вам изобретённый им уникальный инновационный приём, - бодро продолжала та. - Гарри?
Не надо, хотел было сказать Снейп, не в той кондиции ваш Поттер, чтобы приёмы демонстрировать. Но тот по доброй аврорской традиции не стал дожидаться окончания команды, стремительно провернулся на пятке, взвился в воздух...
- Действительно уникальный прием, - любезно сообщил Снейп торчащим из-под шкафа ногам Поттера. - До сегодняшнего дня я был уверен, что этот шкаф прибит к стене намертво, зачарован от падений и выдержит даже землетрясение.
Потому и ставил в него хрустальные пробирки, включая позавчерашний заказ на семь дюжин. Впрочем, Поттер есть Поттер, его даже Волдеморт не выдержал, куда там шкафу, пусть и зачарованному. К тому же кроссовки на поттеровских конечностях так смущённо подергивались, что добивать было даже как-то неудобно.
- Это всё? - уточнил Снейп у погрустневших юнцов.
Естественно, это было ещё не всё - не с его везением. Шкаф подняли, пробирки в пятьдесят рук восстановили, Поттера отряхнули, и презентация продолжилась. Но своих слизеринцев - Забини с уникальным ядом без цвета, вкуса и запаха (какова наглость, яд имени С. Т. Снейпа!) и Паркинсон с новым фасоном мантии (с крылышками, о Мерлин и Моргана!) - он пережил достаточно спокойно. А вот когда вперёд вышагнул вымахавший в хорошего медведя Лонгботтом...
- Это вам, сэр, - пробасил он. - Он такой один во всем мире, прямо как вы. Но его можно черенковать, рассадить и вообще...
На лапищах Лонгботтома застенчиво притулился в зелёном горшочке кактус. Крохотный - не больше трёх дюймов в высоту. Черный, как смеркут полярной ночью. До такой степени утыканный колючками, что казался пушистым.
- Благодарю вас, Лонгботтом, - сдержанно произнёс Снейп. - А теперь, господа, могу ли я попросить вас об одолжении?
Господа почтительно замерли, готовясь внимать.
- Все вон, - исключительно вежливо закончил он.
На удивление, протестовать никто не рискнул.
Когда голоса и шаги стихли, Снейп перевел взгляд на отчего-то не ушедшую вместе со всеми, а тихо притулившуюся в углу Грейнджер.
- Хотя бы вы, надеюсь, ничего не хотели мне посвятить? - устало спросил он.
Снейп ждал чего угодно - от билля о правах вампиров до кружевной панамки, - но только не того, что Грейнджер едва ли не в первый раз на его памяти будет смущённо молчать, краснеть и комкать в руках свиток пергамента.
Но почему-то - Мерлин знает почему - это было приятнее всего остального.
11. "Прятки", оридж, 458 слов"Прятки", оридж, 458 слов
- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! - провозгласил Эдмунд и обернулся.
За окнами лил нескончаемый дождь, но в замковой галерее было достаточно светло - сегодня даже не зажигали ламп. А если и клубилась по углам мягкая темнота, так даже и лучше - удобнее прятаться.
- Кэти... - вкрадчиво позвал Эдмунд, медленно отходя от огромного старинного сундука, на котором они приспособились сидеть и считать. Он знал, что девочка могла не выдержать и засмеяться в голос, обеспечивая ему победу.
Но не в этот раз. Кэти старательно молчала, и он двинулся дальше вглубь галереи, поеживаясь под суровыми взглядами предков с высоко висящих портретов.
Чаще всего Кэти пряталась за каминной ширмой, но на этот раз ее там не оказалось.
- Китти-Кэт, - снова позвал Эдмунд, отворачиваясь от камина. Ему показалось, или за шторой что-то мелькнуло?
Да!
- Я тебя вижу! - ликующе объявил он. - Воротник торчит и кусочек платья!
Штора снова колыхнулась, и маленькая Кэти недовольно вылезла из-за нее.
- Ненавижу эту штуку, - пожаловалась она и дёрнула за большой пышный воротник-"мельничный жернов". - Только мешает. Тебе-то хорошо...
- Край платья тоже было видно, - возразил Эдмунд, хотя, справедливости ради, в его матросском костюмчике наверняка было удобнее двигаться. - Надо было подальше зайти...
- Тихо! - зашипела Кэти, приложила палец к губам и прислушалась, склонив голову набок. - Слышишь?
Кто-то, кряхтя и охая, поднимался по лестнице в галерею.
- Это, наверное, Бриггс, - прошептал в ответ Эдмунд. - Кажется, мы слишком громко играли.
- А вдруг это не он? - боязливо спросила Кэти и передернулась.
- А кто?
- Привидение! - Малышка сделала страшные глаза.
- Да нет же, - повторил Эдмунд, - это просто Бриггс. Вот увидишь.
- Я боюсь... - У Кэти задрожала нижняя губа. - Давай спрячемся вместе и посмотрим?
Эдмунд понимал, что он старше и он мальчик, - а потому уступил. Быстро-быстро они спрятались вдвоем за ту же штору и затаились. Дверь с лестницы была видна через щёлку. Эдмунд даже подтолкнул Кэти подальше в угол и прикрыл ее собой - а вдруг и правда?
- Кто тут шумит? - строго спросил, появившись на пороге, высокий седой старик в потертом фраке.
Эдмунд тихонько перевел дух: ну конечно же, это Бриггс. Больше некому. Какие привидения? У Кэти просто разыгралась фантазия.
Но обнаруживать себя дети все же не торопились. Строгость Бриггса была известна всему замку. Пусть лучше он уйдет, и тогда...
Дворецкий постоял, подождал немного.
- Должно быть, мыши, - со вздохом заключил он и так же с кряхтением удалился вниз по лестнице.
- Видишь, а ты боялась, - упрекнул Эдмунд, выбираясь из-за шторы.
Кэти наморщила носик и не ответила. Вместо этого придирчиво осмотрела галерею и заявила:
- Надоели прятки. Давай играть в салочки?
- Давай! - легко согласился Эдмунд, лишь бы доставить ей удовольствие. Веселая Кэти нравилась ему куда больше, чем хмурая.
И заскользили наперегонки по узорчатому паркету тени высокого мальчика в матросском костюме и маленькой девочки в пышном платье, как делали это вот уже больше сотни лет.
Кэти умерла от оспы в шестнадцатом веке. Эдмунд - от холеры в середине девятнадцатого.
12. "Параллели", Винни-Пух, 220 слов"Параллели", Винни-Пух, 220 слов
- Параллельные прямые не пересекаются... не сеперекаются... не ресепеякутся... - потерянно бубнил Пятачок, стоя между двух уходящих куда-то за горизонт длинных-длинных полос и отчаянно стараясь не опускать головы.
Получалось плохо: свиньи вообще не могут поднимать голову, если только они настоящие свиньи. Пятачок - немного - мог. А смотреть на разлитое вокруг красное, на разбросанные перья - нет, никак не выходило. Получалось только повторять последние слова Совы, который как раз пытался объяснить очередную учёную мысль, когда случилось ЭТО.
- Пятачок, давай скорее к нам, - сказал Винни-Пух, стоя уже по ту сторону полос. - ЭТА штука снова приближается, слышишь?
Пятачок вздрогнул и попытался сдвинуться с места, но копытца как будто приросли к земле.
- Пятачок! - выкрикнул Тигра, взволнованно прыгая вокруг Винни - но не возвращаясь назад. - Сюда! ОНО возвращается! Оно тебя сейчас!
- ...п-пересечет, - обречённо закончил Пятачок и закрыл глаза.
- Чу-чуух, чу-чуух! - восторженно выкрикивал Кристофер Робин, не выпуская из рук новенького паровоза. Представьте - блестящий, металлический, ещё пахнущий краской ярко-алый паровоз, совсем как настоящий, а к нему ещё рельсы, по которым можно его катать! Только позавчера Кристофер Робин получил его в подарок на день рождения. И сначала они с папой собирали и выкладывали из рельсов пути, потом Кристофер Робин катал на паровозе свои игрушки, а сегодня придумал совершенно новую игру. И некому было сказать ему, что это нехорошая игра.
- Чу-чуух! - снова крикнул Кристофер Робин и переехал своим новеньким паровозом лежащего поперек рельс Пятачка.
13. "Туристы", 215 слов, чисто профессиональное хулиганство по мотивам русских народных сказок"Туристы", 215 слов, чисто профессиональное хулиганство по мотивам русских народных сказок
- Васька! Ты что такое творишь, окаянный!
Громадный черный кот недоуменно мрякнул, оборачиваясь. Двое незадачливых городских, однако, засели на ёлке и слезать не торопились. Наоборот, избавившись от гипнотизирующего взгляда сторожевого кота, вскарабкались повыше.
- Гостеньки дорогие, да что ж вы, не бойтесь, Вася не тронет, - засуетилась Яга, отпихивая кота и показывая, что можно слезать. - Он тока с виду суровый, а чуть погладь, и замурлычет. Мы гостей любим!
- Ага, на ужин, - пробурчал Васька, когда городские, почесывая и потирая исколотые места, бочком-бочком исчезли в избушке. - Баушка, да ты ж сама говорила, туристов можно!
- Тьфу! Невежда ты у меня, Василий. Небось мимо ушей пропустил, что Кащей давеча рассказывал?
Кот молча прижал уши, и Яга легонько вытянула его полотенцем по хребту - правда, ей для этого пришлось встать на цыпочки.
- Больше повторять не стану, хочь на хвосте себе заруби! У этих вон браслетки на руках красненькие, с подписью "Кащей Туристикс". Это, значится, гости дорогие, их не трожь! Их мы в баньке попарим, пирожками да шанежками накормим и спать уложим, а потом за это златом-серебром получим!
Яга подумала, помолчала и решительно добавила:
- А которые без браслеток, те туристы. Самодеятельные, стало быть, не Кащей их к нам посылал. От с теми творим чаво заблагорассудится. Да вон, вишь, молодец какой-то кустами чешет, в богатой шапке да ярком кафтане? И браслетки на нём нетути! Вася, фас!