Звери из чернобыльской зоны отчуждения. Перепост.

[Felis caracal]

Возможно, для кого-то это станет такой же внезапно сложившейся цельной и необычной картинкой, как и для меня.
Что приходит в голову первым делом при слове "Чернобыль"? Какие картинки? Наверняка "сталкерские" виды заброшенных зданий и городов. А ведь в последние двадцать лет в зоне отчуждения и соседнем Полесском заповеднике происходит нечто уникальное. Доступ людей в зону жестко ограничен, да и редко кто полезет туда по собственной воле. А вот звери - процветают. Если умными словами, то "снятие антропогенного воздействия оказало положительный эффект, в сотни раз превышающий негативное влияние техногенной катастрофы".


Зона отчуждения – огромная и преимущественно лесная территория, скрывающая от глаз непосвященного множество тайн.

Даже в многодневных пеших экскурсиях, когда находишься тет-а-тет с дикой природой, не часто сталкиваешься с представителями животного царства. Они изобретательны и задолго обнаруживают ваше появление. Следы их присутствия повсеместны, но для того, чтобы увидеть само животное нужно очень исхитриться.

Фото волка, сделанное в Чернобыльской зоне отчуждения фотоловушкой (2012 год)

Автоматические фотокамеры позволяют это делать весьма эффективно и безболезненно. Животные мало обращают внимания на чуждый объект, а для ученого это – мощный инструмент, рассказывающий гораздо больше, чем можно ожидать.

В 2000-2005 годах, когда мы впервые стали использовать фотоловушки в Чернобыльской зоне, они были пленочными, с обычной напрягающей зверей вспышкой, весьма прожорливые в отношении батареек, медленно срабатывающие и не менее 30 секунд приходящие в рабочую форму. Уязвимая к воздействию природных факторов пленка была всего на 36 кадров и — очень дорогой, стоимость фотоотпечатков и зависимость от фотолабораторий также сбивали азарт фотоохоты. Но и при этом фотоловушки предоставляли уйму ценной информации.

Лоси в фокусе фотоловушки. Фото 2012 года

За десять лет технологии шагнули очень далеко. Камера, которая умещается на ладони, реагирует на животное менее, чем за секунду, может осуществлять как серийную скоростную съемку, так видеосъемку со звуком. Она способна восстанавливаться уже через считанные секунды после предыдущей съемки. Едва видимые, а у некоторых моделей и вообще не доступные для глаза инфракрасные вспышки способны освещать участок до 10-15 м перед собой.

Первые три камеры уже отработали более 700 дней и отсняли 26 видов зверей, птиц и даже насекомых. В целом, наиболее частыми фотомоделями являются дикие кабаны и лоси. Отчасти это и понятно, поскольку они действительно многочисленны и подолгу могут топтаться на месте. А кабаны, уж, если и появятся, то «текут рекой». Реже попадаются олени, енотовидные собаки и волки.

Редкое фото волка справляющего малую нужду (метит территорию).

Удивительно, но, казалось бы, такой обычный для региона лесной вид как косуля появляется возле камер не чаще, чем барсук или хищная птица. И уж совсем изредка – лисы и зайцы. Вопрос соответствия отснятого материала реальной численности и видовому составу животных, конечно, остается открытым, поскольку наверняка зависит от того, где и как поставили камеру, и в какой сезон проводилась съемка. Но однозначно, это намного больше, чем просто ничем не подкрепленные суждения о том, что здесь может быть.

Качество снимков таково, что многих копытных можно различать индивидуально и составлять представление об их общей численности на участке. Это особенно важно, когда звери ведут сумеречный или ночной образ жизни.

Благодаря камерам вскрываются и более «тонкие» особенности их биологии. Совершенно не ожидаешь узнать, что волки могут охотиться на рыбу; что волки и копытные регулярно сменяют другу друга в одной и той же точке на протяжении короткого промежутка времени; что орлан не гнушается ловлей даже мелкой рыбешки; что кабаны при всем обилии грязи в болоте предпочитают лежать лишь в определенных ямах и конкурируют за это; что ночные мышеловы совы чем-то все-таки интересуются в ручье; что у кабанов поросята иногда рождаются не весной, а в конце августа.

Летние снимки позволили обнаружить, что снегири (которых мы привыкли считать как прилетающих к нам на зиму) держаться в Чернобыльской зоне и в гнездовой период. Зимние снимки – что глубокий снег и наст вынуждают многих зверей покидать открытые участки.

Ночные съемки

Но самым убойные кадры и по красоте и по восторгу, который довелось испытать за этот год, это – фотофиксация рыси – одного из красивейших животных наших лесов. То, что они есть и то, что их периодически видят, и даже то, что на них охотятся браконьеры, было известно давно. А вот снять зверя, да еще, как в зоопарке, во всей его природной красе – это стоит длительных мучений! Кстати, только на одном участке было зафиксировано две или три особи.

Будет неверным представлять, что достаточно только повесить где-то фотокамеру и – все звери ваши. Результат съемки – в значительной степени – продукт многолетнего опыта, знаний и понимания дикой природы. Нужно понимать и принципы работы фотоловушек. Для того, чтобы установить или снять камеру, приходиться организовывать отдельную изматывающую экспедицию. Безбрежные леса, болота, завалы, отсутствие дорог, кабаньи порои дополняются тучами комаров летом и глубоким снегом зимой. Определить подходящее место – непростая задача, добраться до него – стоит немалых усилий. Но в этом 90% успеха.

В 2012 году мы начали работы по описанию наиболее ценных природных комплексов, достойных повышения природоохранного статуса. Задача – крайне сложная, ввиду огромных размеров территории и сезонных перемен в жизни ее обитателей. Автоматическая фотосъемка – существенное подспорье. Она позволяет оценить реальное богатство и разнообразие фауны, а фиксация при этом «краснокнижных» видов – лучшее доказательство ценности угодий.

С июля по январь это было уже сделано в отношении лесов, лугов и болот, простирающихся вдоль Ужа от Глинки до Новоселок. Богатство местной природы достойно отдельного рассказа. А в феврале2013 г., фотоловушки перенесены в обширные пущи уже на западе зоны. Старые дубово-грабовые и смешанные леса, глухие даже по местным меркам, как нельзя благоприятны для обитания редких видов. Сейчас основная цель ­– события конца зимы и ранней весны. Как дикий мир пережил столь непростые условия, с чем вступает в сезон размножения, кто скрывается в чернобыльских дебрях? Действительно ли этот мир так богат, или нам только кажется? А там, как знать, может и повезет – и в камеру заглянет какой-нибудь «йети»…

При установке и снятии камер участвовали Наглов А.В., Гуляйченко Е.А. и Паскевич С.А. Помощь в приобретении не самого дешевого оборудования оказал Верховский П.В. Без их поддержки представленные результаты были бы намного скромнее, если вообще возможны.

Источник

По той же теме интересны фильмы "Чернобыльские джунгли. 20 лет без человека" и "Радиоактивные волки Чернобыля", снимавшиеся на территории Полесского радиационно-экологического заповедника в Белоруссии. И "Чернобыль - жизнь в смертельной зоне" от Animal Planet.

@темы: путешествия, зверики, цитаты и перепосты

Comments

[Цинциана]

Снимки впечатляют. Вот пожалуйста: Чернобыль, радиоактивность - а животные процветают. Потому что человек им мешать перестал. Оставил в покое. Когда люди поймут, что нельзя уничтожать природу? А тут - не было счатья, да несчастье помогло.

[Цинциана]

Снимки впечатляют. Вот пожалуйста: Чернобыль, радиоактивность - а животные процветают. Потому что человек им мешать перестал. Оставил в покое. Когда люди поймут, что нельзя уничтожать природу? А тут - не было счатья, да несчастье помогло.

[Felis caracal]

Цинциана, эм, вообще-то там работают научные станции. Зверей отлавливают и отстреливают, изучают, как радиация влияет на их организмы. В частности, в фильме "Чернобыльские джунгли: двадцать лет без человека" прозвучала цифра, что у лесных сонь в зоне мутации встречаются в два раза чаще обычного уровня. Это же не просто "оставили в покое", это нормальный эксперимент, хоть и продиктованный необходимостью. А вот результаты у него - да, крайне интересные со множества сторон.
А вот по части уничтожения я таки скорее готов согласиться с Крайтоном.
— Ну, конечно, риск был велик, — сказал Хэммонд. — Ведь это суперхищники, они могли бы уничтожить нашу планету, если бы выбрались с острова.
— Да вы просто самовлюбленный идиот! — в ярости вскричал Малкольм. — Вы понимаете, о чем вы мне толкуете? Вы думаете, что можете уничтожить планету? Боже, до чего же вы упиваетесь своей властью! — Малкольм откинулся от подушки. — Нет, вы не в состоянии уничтожить всю планету. Вам это совершенно не по силам.
— Но большинство людей считает, — натянуто произнес Хэммонд, — что планета находится в страшной опасности.
— Это не так, — отрезал Малкольм.
— Все эксперты придерживаются единого мнения: планете грозит беда.
Малкольм снова вздохнул.
— Позвольте мне вам кое-что рассказать о нашей планете, — сказал он. — Ей четыре с половиной миллиарда лет. И почти столько же времени на планете существует жизнь. Три и восемь десятых миллиарда лет. Сперва появились бактерии. Потом первые одноклеточные животные, затем более сложные существа — в океане и на суше. Затем начали сменять друг друга эпохи различных животных — амфибий, динозавров, млекопитающих… причем каждая длилась миллионы лет. Великие животные царства появлялись, переживали период расцвета и исчезали с лица земли. И все это происходило на фоне постоянных перемен и суровых потрясений: вырастали и рассыпались горные хребты, падали кометы, извергались вулканы, океаны выходили из берегов, перемещались целые континенты… Постоянные перемены, суровые потрясения… Даже сейчас основные географические свойства нашей планеты обусловлены столкновением двух крупнейших континентов, приведшим за миллионы лет к возникновению Гималаев. Планета наша все пережила в свое время. И она, безусловно, переживет нас.
Хэммонд нахмурился.
— То, что это продолжалось так долго, — заметил он, — не означает, что это будет длиться вечно. Если будет большое облучение…
— Допустим, это произойдет, — перебил его Малкольм. — Допустим, на Земле страшно повысился уровень радиации, и все растения и животные умерли, а сама планета на сотни тысяч лет превратится в раскаленную сковороду. Жизнь все равно где-нибудь сохранится: под землей или, может, в арктических льдах… И когда минут тысячелетия, когда наша планета опять станет гостеприимной, жизнь на ней снова распространится повсюду. И процесс эволюции начнется заново. Конечно, могут пройти миллиарды лет, пока жизнь станет такой же разнообразной, как сейчас. И, конечно же, ее формы будут существенно отличаться от нынешних. Но планета переживет все наши безумства. Наша глупость не в состоянии погубить жизнь. Мы только себя, — вздохнул Малкольм, — себя можем погубить.

[Цинциана]

Понятна Ваша позиция. Возможно, в этом и есть своя правда. Но обратите внимание: пройдут тысячи лет. Тысячи лет понадобится, чтобы жизнь восстановилась. Беда не в том, что она, возможно, будет другой, а в том, что это произойдёт лишь через тысячи лет.

[Цинциана]

Понятна Ваша позиция. Возможно, в этом и есть своя правда. Но обратите внимание: пройдут тысячи лет. Тысячи лет понадобится, чтобы жизнь восстановилась. Беда не в том, что она, возможно, будет другой, а в том, что это произойдёт лишь через тысячи лет.

[Felis caracal]

Цинциана, но так происходит при каждом вымирании видов. Тысячи, а до восстановления должного видового разнообразия - и миллионы. Естественный процесс. Я понимаю, что это может выглядеть цинично, но я долго курил палеонтологию и, наверное, как-то перегорел в этом смысле, извините.

[Цинциана]

Беда в том, что уничтожается-то всё гораздо быстрее.