Ыыыыть!

@темы: клиническая изумрудизация

---

Как мало, оказывается, надо для того, чтобы оказаться в фикбучном "популярном" в некоторых фандомах.



Я-то думал, ладно, кактусы, три лайка уже популярность. Но Волков и Перн?

Апд: всё страньше и страньше, пернослэшик переполз на восьмое место, но оценка у него как была одна, так и осталась... Чота я совсем ничего не понял.

@темы: эти ваши интернеты, фанфики

---

Королевский обед (Волков, УДиЕДС)

И ещё одно на форумный конкурс новых персонажей. Это, в отличие от предыдущего, в конкурс вошло)

Название: Королевский обед
Автор: Felis caracal
Канон: А.М. Волков, "Урфин Джюс и его деревянные солдаты"
Размер: мини, 1505 слов
Пейринг/Персонажи: НМП, НЖП, НП-звери, Балуоль
Категория: джен, упоминается гет
Жанр: пропущенная сцена, юмор
Рейтинг: PG
Краткое содержание: помните мышей и пиявок, которых изготовил Балуоль к столу Урфина? Так вот не Балуоль, да и в процессе не обошлось без неожиданностей...
Предупреждения: элементы AU
Размещение: запрещено без разрешения автора
Примечания: персонажи Лина и Рваное Ухо принадлежат  stranniy_chelovek, использованы с разрешения автора

— Кукареку!
Орали будто над самым ухом.
— Таннер, вставай! Кукареку-у-у! Да Таннер же!
Не особо соображая, выудил из-под головы подушку, накрылся ею и попытался уснуть снова.
На подушку вспрыгнули, потоптались и метко клюнули прямо в темечко.
— Слезай, уже встаю...
Голова гудела, как чугунная кастрюля, по которой со всей дури ударили поварёшкой. С трудом разлепил веки — оказывается, Серебряные Шпоры не улетел, а устроился на подоконнике и ждал.
— Больше не буду тебя в неурочное время будить, — проворчал он, — как ни проси. Хоть лучшее жевунское пшено сули, не соглашусь. Будто это у меня завтра особо важный день... Я петух, а не сова, в конце концов, нам спать пора, солнце уже зашло!
Ёжики зелёные! Меня так и подкинуло на кровати, а Серебряные Шпоры развернулся и важно слетел вниз. Надеюсь, моё «спасибо» он всё-таки услышал.
Жевунское пшено, значит. Ладно, запомню. Будут рассчитываться за этот месяц — захвачу ему горсточку, пусть порадуется. Если будут, конечно. Кто знает, как всё теперь обернётся.
Спустился вниз — хозяйка хлопотала по дому, несмотря ни на что. Как будто ничего не произошло. Вот только глаза покраснели, а под ними залегли тёмные тени.
— Таннер? Уже встали? Поужинаете со мной? Я наготовила по привычке, а...
Она не договорила и отвернулась, поджав губы.
— Да нет, госпожа Лина, спасибо. Шеф ждёт, на работе и перекушу, будь этот пир неладен. И король этот самозваный вместо со своим пиром...
— Тише! — вскрикнула хозяйка и даже оглянулась. — Тише, мальчик. Не хватало мне, чтобы и вас в подвал бросили.
— Хорошо, молчу. — Тоже оглянулся зачем-то и сам понизил голос: — А насчёт подвала... Не успел вам днём сказать, пока тут народ толокся, так сейчас скажу. Это же наш подвал, старый кухонный. Там и окошечко сохранилось. Выпустить господина Фараманта я, понятно, не смогу, но уж что-нибудь передать... Только скажите, что?
Вот чего не ожидал, так это того, что госпожа Лина кинется мне на шею и снова зальётся слезами. Мне же уже бежать пора!
С трудом её отцепил. И жалко до ужаса, и неловко, и как я это всё пересказывать господину Фараманту буду? Их там не особо охраняют, с тех пор как правителей Страшилу и Дровосека откуда забрали, так что весточку через окошко передать не проблема, только вот про «люблю и жду», чувствую, говорить будет совсем неловко. Ладно бы я ему друг был да в его летах, а не сопливый жилец... Госпожа Лина ещё еды пыталась собрать, еле отговорил. Кухня же! Что мы, не найдём, чем заключённых подкормить? Уж не отощают!

На улице уже совсем стемнело. Господин Балуоль строго-настрого велел всем отоспаться и явиться после заката — пир будем на завтра готовить для этого... Урфина Джюса. Нас всех выгнал, а сам остался. Сейчас, пробираясь по тёмным улицам и очень стараясь не припускать бегом от одного только вида печатающих шаг деревянных солдат (жуткие они, брр!), я как никогда хотел, чтобы в том особом блюде, над которым колдовал без нас шеф, вдруг обнаружились бы какие-нибудь интересные добавки... Чтобы этот самый Урфин пару дней даже кашлянуть не мог без страха! Нельзя, понятно. И шефа тоже в подвал могут бросить, если что, а ему нельзя, у него спина больная! И профессиональная честь не велит. Но помечтать-то можно?
Так замечтался, что перед самым дворцом споткнулся о темноту и едва не свалился. Впрочем, темнота тут же обругала меня хриплым кошачьим мявом, и я её узнал.
— Привет, Рваное Ухо. — Наклонился погладить и прошептал: — Ходил проведать хозяина?
— Проведаешь тут, — тоже шёпотом ответил кот. — Меня Балуоль даже на порог не пустил. А оттуда, между прочим, копчёным тянет, мряу-у-у...
— Не только тебя, нас тоже не пустил, — вздохнул я. — Ты завтра вечером забегай, после пира. Что-нибудь наверняка останется. — И совсем уже тихо добавил: — Шуруй лучше к хозяйке, она там одна плачет.
Шипение, что без сопливых разберутся, я предпочёл не услышать. Рваное Ухо ушмыгнул обратно в темноту, а я в совсем уже скверном настроении пошёл в кухню.
И, едва перешагнув порог, понял: дело плохо. Шеф сидел, прижавшись спиной к плите и страдальчески нахмурившись, прямой как палка, а при виде меня — просиял, но тут же вновь скривился.
— Господин Балуоль, что с вами? Опять защемило?
— Опять... — Шеф разве что зубами не скрежетал. — Главное, вовремя! Чтоб мне с Гудвином на солнце улететь, как вовремя!
— Может, вам помочь прилечь?
— А дело делать кто будет, пока я буду разлёживаться, Гудвин? — безнадёжно вопросил шеф и вдруг прищурился, глядя на меня. — Таннер, мальчик мой... На тебя вся надежда. Хорошо, что пока больше никого нет. Слушай, что нужно сделать...
— Эээ, господин Балуоль... Может, лучше господина Марена подождать?
Шеф посмотрел на меня как на идиота, и я вспомнил. У Марена ведь жена рожает, он отпросился! Так это что, получается, я за главного буду? Я всего лишь три недели как второй повар, я не хочу! Может, не надо?
— Надо, Таннер, — устало сказал шеф. — Ты уже не мальчишка на побегушках, справишься, да и я присмотрю. Вот полежу чуток и присмотрю. Нам с тобой сейчас главное надо приготовить — блюдо для короля.
— А разве вы его уже... — вырвалось у меня.
Шеф мрачно покачал головой.
Всё. Мне крышка от самой большой кастрюли. Что я-то понимаю в колдовских блюдах? Господин Балуоль для самого Гудвина стряпал, а я?
— Да не боись. — Шеф вдруг криво подмигнул. — Ты меня сейчас куда-нибудь в стороночку вместе с табуреткой отодвинь, а сам вон видишь в коптильне кроликов? А на том столе миску с шоколадным тестом? Так вот это и есть будущее колдовское блюдо...
И в два счёта растолковал, что именно от меня требуется.
Облегчение накатило — не передать. И страх сразу улетучился. Тоже мне, колдун. Мышей и пиявок ему съедобных изготовь, понимаешь ли, а ведь всем известно, что настоящие колдуны такое лопают, аж за ушами трещит. Хотя я бы тоже не стал. Но был бы я колдун, я бы прямо в руке пиявок в шоколад превратил, а он что, не может? Так может, он и не колдун вовсе? Или кроме своих дуболомов, ничего и не умеет колдовать?
Ну а пока я вот это всё думал, руки работали сами, вырезая из подкопчённой крольчатины «мышиные» тушки с длинными хвостами. Сейчас ещё докоптим, и точно никто не разберёт, что никакая это не мышь. Можно ещё глазки из перчинок ей вставить, а вот так надрежем — будет рот...
Полюбовавшись на десяток мышей, подвесил их за хвосты докоптиться, а сам взялся за тесто. Тут совсем просто — раскатать колбаски поплотнее и отправить на ледник. Десяти минут хватит. И можно будет наконец-то впускать ребят и заниматься остальным пиром.
Отправил шоколадных пиявок остужаться, потянулся снимать уже достаточно закоптившихся мышей. Колдовское блюдо, поди ж ты. Да я и сам почти колдун тогда получаюсь!
— Шеф, гляньте, эта вообще как живая вышла, — усмехнулся я, поворачиваясь к так и сидящему у стеночки господину Балуолю, и тут... У него отвисла челюсть, а я чуть не заорал от боли и, естественно, уронил мышь. Эта копчёная зараза меня укусила!
Как?! Но мышь, которая ещё недавно была куском кролика, как бешеная металась по кухне, и я сам не понял, когда успел с ногами вскарабкаться на вторую табуретку. Господин Балуоль уже тоже стоял на своей табуретке — видать, от такого аж спину отпустило. Прямо на наших глазах ещё две мыши спрыгнули со стола, и теперь уже втроём метались по полу, заполошно пища.
Я перевёл взгляд на оставшуюся кучку — лежат, не шелохнутся. Но эти три? Как? Почему?
Мыши вдруг замерли, покрутились на месте, шмыгнули под шкаф и исчезли. Наступила тишина.
— Кхгм, Таннер... — прокашлялся шеф. — Что это было?
— С-сам х-хотел бы знать...
Сам слышал, как дрожит голос.
Мы молча подождали пару минут. Потом ещё. Сбежавшие мыши не вылезали.
— Спускайся, — махнул рукой шеф и сам с кряхтением сполз на пол. — Они уже не вернутся. Ладно хоть эти остались...
— Господин Балуоль... Это что же, волшебство?
— Ну откуда же мне знать, мальчик мой, — развёл руками шеф. — Я-то не волшебник. А вот ты...
— Я?! — от ужаса дал петуха, чего не случалось уже года три, не меньше.
— Шучу, не пугайся, — похлопал меня по плечу шеф. — Страна Гуррикапа полна чудес. Если уж здесь соломенное пугало ожило, почему бы не ожить мышам из кроличьего мяса? Ты только оставшихся сложи в казан с самой тяжёлой крышкой, и давай работать дальше. И да, я сейчас отвернусь, а ты вон к окошечку-то пробегись, собери чего-нибудь...

Присесть я смог только к вечеру следующего дня. Поварята отправились разносить еду, господин Балуоль лично понёс в пиршественный зал блюда с мышами и пиявками, а я наконец-то снял фартук и колпак, вышел из кухни и присел на крыльце чёрного входа, бездумно уставившись на небо. По нему неспешно плыли пышные светло-зелёные облака, похожие на клубы сахарной ваты. Хотелось просто упасть и заснуть на целый день.
Под боком тут же обнаружилось нечто тёплое и мягкое.
— Сидишь? — мурлыкнуло оно.
— Сижу. — Заставил себя поднять руку и почесать чуть ниже когда-то порванного уха. — Ты почти вовремя, они только начали.
— Да я уже не за этим, — фыркнул кот. — Наелся уже. У вас тут такие странные мыши водятся...
— Странные? — лениво откликнулся я.
— Мр-р. Но вкусные. Тобой пахли, между прочим, и на вкус совсем как колбаса. Вам, людям, кроме мышей, больше есть нечего?
Я рассмеялся. Расхохотался и не мог остановиться.
— Ты сожрал королевский обед! Я этих мышей для короля готовил, а они возьми да и сбеги, и прямо к тебе в лапы! Вот превратит тебя за это колдун во что-нибудь...
— Какие мыши, такой и колдун, — сыто зевнул кот. — Странный.
Фальшивый. Этого я не произнёс.
Но подумать это мне ничто не помешало.

@темы: фанфики, клиническая изумрудизация

---

Немного обо мне в котиках

@темы: картинки, настроенческое, коты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Давно не было новых дизов. На повестке дня - суккуленты. Аника Лель, это все твои кактусы виноваты!
Адаптивному дайри надо не триаду цветов, чтобы смотрелось, а квадру. Внезапно.

@темы: дайриковое

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Очень странное ощущение, когда лезешь в старую рабочую папку и натыкаешься там на начатый четыре года назад и прочно забытый за это время текст.
Нунихренасебе, это я писал? Блин, я чо, писал миди про Урфина? А реально ж писал... А вроде ничо так, даже нет желания сжечь нахрен, можно брать и работать дальше.
И печально добавляешь пункт тринадцатый в список "Тексты, написать".

@темы: вместо твиттера

---

Внимание к мышам (Волков, ВИГ)

Планировалось, что это пойдет на форумный конкурс новых персонажей, но не сложилось. Рамина оттянула на себя всё внимание автора, и автор решил, что так оно интереснее.
Спасибо форумным тредам про Рамину, кота и Железного Дровосека за наше счастливое действо

Название: Внимание к мышам
Автор: Felis caracal
Канон: А.М. Волков, "Волшебник Изумрудного города" и чуть-чуть преканона
Размер: мини, 2415 слов
Пейринг/Персонажи: Рамина, НЖП Сарита — фрейлина Рамины, Ружеро, Таррига, Железный Дровосек; Страшила, Лев и Элли скорее фоном
Категория: джен
Жанр: пропущенная сцена, fix-it
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: почему добросердечный Дровосек, не задумываясь, срубил голову коту? Почему он, Жевун, выросший в деревне, встал на сторону вредителя-грызуна? Почему, в конце концов, самим мышам совершенно не вредит маковый аромат, хотя, вытаскивая Льва с поля, они давно должны были бы заснуть сами? А если канон нам чего-то не показал?)
Предупреждения: цитируются канонные диалоги. Это не AU, я старался вписаться в канон так, чтобы ему не противоречить, но при этом посмотреть с совершенно другой стороны. Но, возможно, присутствует ООС Рамины.
Размещение: запрещено без разрешения автора
Примечания, сноски в тексте: 1) Коробочка — плод мака снотворного, выглядит вот так; 2) Арзалы — жители Зелёной страны, название из канона Сухинова; 3) зёрна — так мыши измеряют время, за сколько среднестатистическая мышь сможет сгрызть одно среднестатистическое пшеничное зерно. И да, мнение, что микродозы опиума могут работать с постинсультными состояниями и убирать спутанность сознания, действительно существует. Хотя у нас тут и не опиум, но нечто родственное, зато волшебное)

Над Волшебной страной царила ночь — тёмно-фиолетовая, бархатная и душистая. Высоко в чистом небе играли в салочки звёзды, над соседним лесом зловеще дрожали крики неясытей, от реки доносилась перекличка камышовок и сверчков. Но на большом маковом поле, лежащем близ старой дороги из жёлтого кирпича, стояла тишина. Не колыхалось ни стебелька, ни травинки — казалось, все поле и все окрестности спят беспробудным сном.
Но все ли? Шевельнулись плети вьюнка, которыми зарос овраг по другую сторону дороги, и в стене оврага открылся широкий ход. Оттуда, неловко прикрывая глаза рукой, выбрался человек. Выпрямился, осторожно отвел ладонь от глаз, огляделся и вскарабкался наверх по стене. Почти тысячу футов, отделявших овраг от макового поля, он пересек играючи, ни разу не споткнувшись ни о кочки, ни о кирпичи желтой дороги, будто видел в темноте как сова или кошка.
А на краю поля — присел на корточки и тихонько засвистел.
— Э-эй! — позвал он, когда никто не откликнулся. — Мыши, вы где?
И словно по волшебству, маковые заросли перед ним расступились. На открывшейся полянке важно сидела крупная мышь, и даже в лунном свете было видно, как сияет крохотная золотая корона на ее голове. По бокам от королевы стояли два телохранителя, каждый размером с небольшую крысу. А за ними выстроилась свита — еще десяток мышей.
— Мы слушаем вас, любезный, — холодно ответствовала королева. — Что вам понадобилось от Полевых мышей?
— Моё имя Ружеро, почтеннейшая, — поклонился пришелец. — Я новый Хранитель Времени Подземных рудокопов... — И многозначительно умолк.
— Перед вами Рамина, королева Полевых мышей, — милостиво кивнула мышь. — Говорите.
— Польщен, ваше величество. Но прежде чем я изложу, какое у меня к вам дело, я хотел бы спросить: вот это — ваша работа?
В его руке блеснул золотистый флакончик в форме крупной маковой коробочки¹.
— Наша, — слегка кивнула мышиная королева. — Это наша лучшая маковая настойка. Откуда она у вас?
— Вы, должно быть, знаете, что мы торгуем с жителями Верхнего мира? Я купил эту настойку в предпоследний базарный день. У его величества... впрочем, вам не нужно знать, у кого именно... сильные боли, и наши доктора уже не могут ему помочь. Купец заверил меня, что ваша настойка — отличное болеутоляющее.
— И она помогла нашему царственному брату? — вежливо уточнила мышь.
— Помогла, — кивнул Ружеро. — Но дело не только в этом. Ваша настойка — настоящее сокровище, мы готовы покупать ее у вас постоянно. Что вы за нее хотите? Мы готовы дать драгоценными камнями по весу...
— Полно вам, любезный Ружеро! — рассмеялась королева. — Мы же мыши. Понимаете? Мыши. Нам не нужны драгоценные камни, не нужны железки и стекло, которыми вы торгуете с Жевунами. Всё, что нам нужно, мы получаем от них сами в обмен на эту настойку.
— И что это? — подобрался Ружеро.
— Зерно, любезный, — улыбнулась Рамина. — Отборное пшеничное зерно. Вы, рудокопы, подобного не выращиваете.
Ружеро сверкнул глазами:
— Пусть так. Но мы покупаем его у Жевунов. Сколько они вам дают за такой флакон?
— Вдесятеро по весу, уважаемый, — усмехнулась Рамина.
— Один флакон — один мешок лучшего жевунского зерна, — выпалил Ружеро. — Согласны?

Небо на востоке еще только начало светлеть, когда молодой Хранитель Времени спрыгнул в овраг и забрался обратно в тайный ход, ведущий к Пещере Рудокопов. Он беспрестанно зевал и отлично знал, что расплатится за эту ночь безумной головной болью, но заключенный договор и позвякивающие в кармане флакончики — один старый, пустой, а другой новый и до краёв полный чудесной настойки, в знак дальнейшего сотрудничества — определённо того стоили.


Много лет спустя
Ее величество Рамина, королева Полевых мышей, досадливо наморщила носик. В собственнолапно заколдованной лужице прямо перед ней отражалась царственная сестра — но вела та себя совершенно не по-королевски. Право же, этим крылатым обязательно едва не из шкурки выворачиваться, чуть что?
— Дорогая сестра, мак нужен рудокопам немедленно! — экспрессивно пищала Таррига, и изображение то и дело шло волнами. — Уже сегодня у них пробуждается очередной король, а ведь маковую настойку вам ещё нужно приготовить! Хранитель времени уже угрожал разорить самую большую в Пещере колонию моих подданных, а потом приняться за ваших!
— Милая сестрица, уверяю вас, нет нужды беспокоиться, — сдержанно успокаивала Рамина. — Маки как раз поспели, я провела последний ритуал и уже отправила своих подданных на сбор, и если рудокопы явятся этой ночью — они безусловно получат оговоренное.
— Надеюсь! Надеюсь на вас, сестра!
Рамина провела хвостом по луже, убирая изображение, и вздохнула. Так-так-так. Нет, на ссору Хранитель времени не пойдет, только не на такую масштабную. Маковая настойка нужна рудокопам больше, чем Полевым мышам — поставляемое рудокопами зерно. Без волшебной маковой настойки подземные жители будут приходить в себя после Усыпительной воды неделями, как это было когда-то; начнут болеть и плохо соображать, и нарушится весь ритм жизни рудокопов. А кроме как на этом поле, таких маков нет нигде в Волшебной стране. Мыши же всегда могут вернуться к прежнему образу жизни и собирать зерно на окрестных полях сами или даже договориться о поставках с Арзалами². А главное — она, Рамина, в любой момент может перестать поддерживать маки своей магией и наколдовывать настойку из маковых семян и ночной росы. Разумеется, это будет неудобно, это будет небезопасно, но рудокопы от разрыва торговли потеряют много больше и не могут этого не понимать. Так что колонии в безопасности. Что же касается угроз... Будет лишь справедливо, если в следующем месяце вдруг окажется, что маки стало сложнее растить и собирать и что это стоит уже не три, а четыре мешка лучшего жевунского зерна за каждый флакон.
— Ваше величество! — К Рамине, вынырнув из окружавших королевскую нору зарослей чертополоха, кинулась запыхавшаяся Сарита, Главная Хранительница маков. — Ваше величество, беда! В поле вошли чужестранцы!
Рамина подчёркнуто медленно окинула ту взглядом. Конечно, Сарита — ее первая фрейлина, почти подруга, но... негоже забываться.
— Прошу простить меня, ваше величество, — выдохнула Сарита, правильно расшифровав высочайший взгляд. — Но всё-таки — в поле чужестранцы, и, похоже, они намереваются идти через самый центр. Через главную делянку! Что, если они вытопчут наш урожай?
— Благодарю тебя, — Рамина слегка склонила голову, обозначая высшую степень монаршей признательности. — Скажи, так ли ты уверена, что они пойдут именно так, как ты говоришь? И почему ты считаешь, что это чужестранцы? Какого они племени?
Сама королева пока не слишком беспокоилась: на маковое поле уже много лет не забредал никто чужой, а если и забредал — то быстро уносил лапы прочь, когда понимал, отчего его начинает клонить в сон и чем это может кончиться.
Сарита принялась в замешательстве крутить в лапах кончик хвоста.
— Пока они идут напрямик через наше поле, не сворачивая. Я могу точно назвать только одного, ваше величество, и это огромный лев. Что может делать лев в наших краях?
— И впрямь странно, — согласилась Рамина. — Продолжай. Кто ещё?
— Простите, ваше величество, но я не знаю. Ещё один из них зверь, но я никогда таких не видела. А трое других похожи на людей, но я не знаю, люди ли они...
Сарита окончательно стушевалась и умолкла.
— Ступай, — досадливо поморщилась Рамина. — Займитесь сбором урожая, но выставьте часовых. Не сомневаюсь, скоро наши незваные гости поймут, что им грозит, и удалятся восвояси.
Едва дождавшись ухода фрейлины, Рамина вновь принялась ворожить над любимой лужицей. Даже феям и королевам бывает любопытно, пусть им и положено по статусу это скрывать!
В воде отразилась и впрямь странная компания — трое необычного вида людей и два очень разных зверя, — бодро шагающая через поле. Слишком бодро. Вот это уже было куда страннее, чем их наружность. Но, быть может, она уже попросту забыла, как быстро одолевает маковый сон все живые создания, кроме ее подданных?
Нет. Не забыла. Вот один из людей, сраженный маковым ароматом, вдруг пошатнулся и опустился наземь, а рядом улёгся тот зверь, что поменьше. Но как же так? Почему так сразу? Это уж было ни на что не похоже. Так быстро засыпали разве что детёныши, но спящий человек уж точно был больше любого ребенка!
А его спутники, вместо того чтобы испугаться и развернуться обратно, забрав с собой двоих уснувших, принялись творить что-то уж совсем непонятное. Двое оставшихся людей подняли спящих и понесли дальше, а лев сорвался с места и гигантскими прыжками бросился через поле — как раз через самый центр, где темнело пятно уже отцветших маков с созревшими семенами. Рамина даже лапками за голову схватилась: потопчет! Посшибает со стеблей и рассыплет драгоценные маковые коробочки! И чего доброго, обессилеет прямо посреди поля!
Оставалось последнее средство. Пробиться в разум льва оказалось не так-то легко: даже одурманенный маками, он все равно пытался сопротивляться.
«Беги вправо, — изо всех сил внушала ему Рамина, не отрывая взгляда от картины в заколдованной лужице. — Ещё, ещё правее, там ближе край поля, ты же хочешь выбраться? Скорее же, вправо!»
Получилось! Огромный зверь всё-таки свернул. Заветная делянка самых лучших, самых отборных маков осталась нетронутой. Рамина коснулась лапкой воды, заставляя ее показать снова остальных чужестранцев.
Те как ни в чем не бывало шли по проложенному львом следу и даже не думали засыпать.
— Ваше величество! — Из зарослей снова вынырнула Сарита. — Мне доложили, что опасность миновала. Чужеземцы идут по полю, но явно обойдут его середину.
— Я знаю, — устало прервала ее Рамина. — Что-то ещё?
— О! — Сарита прижала лапку ко рту. — Простите меня, ваше величество, я не подумала, а ведь это вы...
— Пустое. Это мой долг, моя милая, — отмахнулась она, снова вглядываясь в заколдованную воду.
Плохо! Пока она отвлеклась, лев снова сбился с пути. От края поля его отделял какой-нибудь десяток прыжков, но проскочить их ему было уже не суждено. Лев зашатался, лапы его разъехались, и он так и остался лежать огромной жёлтой грудой в алом поле.
— Этого только не хватало, — пробормотала Рамина себе под нос.
— Может быть, те, другие его всё-таки заберут? — с надеждой предположила Сарита, скашивая глаза к лужице.
Обе прекрасно знали: позволять умирать на поле никому нельзя. Эманации близкой смерти разрушат всё маковое волшебство, уже собранные коробочки осыплются трухой, и тогда уже мыши окажутся неспособны выдержать уговор с рудокопами... Не хотелось бы. Совсем не хотелось бы. Рамина поболтала лапкой в воде: взмах влево — видны все так же бодро шагающие по полю люди, взмах вправо — виден неподвижно лежащий лев, взмах вперед — видны снующие по маковой делянке сборщики. Туда-сюда, туда-сюда... Спохватившись, что это выдает ее нервное состояние, она заставила себя остановиться.
— Как ты думаешь, много ли времени ему надо? — наконец спросила она.
Сарита задумалась, подсчитывая, но наконец ответила:
— Самый большой был кабан. Он пришел на восходе, а вытащили мы его, когда до солнца над головой оставалось не больше двух зёрен³. И тогда он уже почти не дышал.
Рамина молчала. Лев был огромен, куда крупнее того кабана. Смогут ли мыши убрать его с поля, даже если соберутся все вместе?
— Будем надеяться, что спутники вытащат его сами, — наконец сказала она.
— Они же вместе, — позволила себе удивиться Сарита. — Как они могут его не спасти?
— Люди! — только и фыркнула Рамина.
Повисло молчание.
— Собирай свиту, — вздохнула она. — Я хочу лично удостовериться, что все чужаки покинули наше поле.

Не прошло и зерна, а Рамина вместе с приближенными уже разместилась на любимой полянке — той самой, где она обычно встречала посланцев рудокопов. Отсюда можно было без магических ухищрений видеть, как двое пришельцев медленно бредут по полю, постепенно приближаясь к тому его краю, где лежал одурманенный лев.
Рамина с досадой поймала себя на том, что, как и Сарита, нервно крутит в лапках хвост. Ну да ничего. Сейчас эти странные, не поддающиеся ни дурману, ни ее мысленным приказам чужаки выберутся с поля, вынесут оттуда своего товарища, а потом вернутся за львом... Не могут не вернуться, хоть они и люди, но одного же спящего они унесли? Вытянут таким же волоком,как сами мыши вытаскивали других уснувших на поле зверей...
Но вот чужаки приблизились к краю поля, взглянули на спящего льва, и она услышала то, чего так не хотела слышать.
— Мы не сможем ему помочь! — гулко произнес тот, что повыше и постройнее. — Он слишком велик для нас. Теперь он заснул навсегда, и, может быть ему снится, что он наконец получил смелость...
— Очень, очень жаль! — откликнулся низенький и кругленький второй. — Несмотря на свою трусость, лев был добрым товарищем и мне горько покинуть его здесь, среди проклятых маков. Но идём, надо спасать Элли.
Был! Только королевская сдержанность заставила Рамину усидеть на месте, а не взвиться возмущенно. Эти люди! Они даже не задумались, как помочь их же «доброму товарищу», а легко и просто собрались забыть его здесь умирать. И испортить мышам весь договор! Не бывать этому, или она, Рамина, не королева Полевых мышей!
И они, не оглядываясь, зашагали к рощице, раскинувшейся у края поля. Но маковый дурман туда уже не долетал. Казалось бы, вот там бы им отдышаться и вернуться за львом — но люди, похоже, делать этого не собирались. Они уложили своего товарища — отсюда, вблизи Рамина наконец разглядела, что это женщина, или, вернее, совсем юная девушка, выглядящая совсем как ребенок — и если бы не рост, Рамина и приняла бы ее за ребенка.
Она снова попыталась пробиться в сознание чужаков. И если раньше это было тщетно, то сейчас, оказавшись ближе к ним, она, кажется, нащупала слабину. Только в мыслях кругленького пришельца оказалось совсем не за что зацепиться. А вот второй, высокий... Было необычайно сложно, и внушить что-либо не получалось. Всё ещё слишком далеко. Вот если бы поговорить, а ещё лучше — расположить его к себе, открыть сознание... Рамине казалось, что она скользит по его мыслям, как по гладкому камню или металлу, но всё же она сумела уловить мотив «Элли слабая, хорошо, что мы сумели ее спасти».
— Вот как, значит, — задумчиво произнесла королева мышей. — Ты не стал спасать сильного, а сосредоточился на слабом. Что ж, попробуем сыграть на этом.
Полуобернувшись к почтительно стоящей свите, она хлопнула в ладоши:
— Сарита!
— Да, ваше величество?
— Ты мне нужна. Будешь... котом!

Сняв корону и мантию, набросив на следующую позади Сариту иллюзию жёлтого степного кота, Рамина со всех лап неслась по полянке. Чем ближе к пришельцам она подбегала, тем проще было влиять на сознание высокого чужака.
Отвернись от своего друга... Посмотри сюда... Да, ты видишь, как кот бежит за мышью, ты видел это много раз и всегда был на стороне кошек, а не травящих урожай мышей, но только не теперь. Ты ведь ненавидишь всех, кто обижает слабых, нет, ненавидишь втройне, впятеро от прежнего...
В нескольких шагах от сидящих чужаков она остановилась как вкопанная. Сарита едва не налетела на нее — для тех, кто не видел сквозь иллюзию, это выглядело, как будто кот наконец настиг добычу. Рамина сжалась в комочек, пискнула, закрыла глаза... Да! Высокий вскочил, уже захваченный ее магией, и вскинул топор. Острое лезвие просвистело совсем рядом. Рамина быстро приоткрыла веки и скосила взгляд: Сарите срезало несколько шерстинок на голове. Она дрожала от ужаса, но прижалась к земле и не двигалась. Иллюзорному коту повезло намного меньше: топор пришельца должен был начисто срубить ему голову.
— Лежи и молчи, — едва слышно прошептала она Сарите, а затем молниеносно подправила иллюзию, чтобы умирающий кот выглядел достовернее.
А затем открыла глаза, выпрямилась и сказала глядящему на нее сверху вниз высокому:
— Благодарю вас! Вы спасли мне жизнь.
Здесь, в каком-нибудь десятке шагов, внушение действовало отлично — на обоих чужаков, между прочим. Пусть думают, что это они сами решили вытащить льва с поля, пусть считают, что сами придумали план, как его оттуда вывезти. Ей, Рамине, королеве Полевых мышей, вполне достаточно того, что все они уже к вечеру покинут её поле — и что к ночи маковая настойка для рудокопов будет готова.

@темы: фанфики, клиническая изумрудизация

---

Утащил из твиттера

Гуглим: свое имя + факультет Хогвартса + эстетика
Или по-английски то же самое: name + Hogwarts house + aesthetic
Первые четыре картинки, сами не являющиеся коллажами, - ваш личный аэстетик по миру ГП.

А что, мне нравится.



Коллаж из выпавшего можно сделать онлайн, например, здесь.

@темы: ГП, эти ваши интернеты, флэшмоб

---

Dhirlynko, драббл, ПДСХ

Канон: "Песий двор, собачий холод" Альфины и Корнела
Размер: 498 слов
Пейринг/Персонажи: Плеть, Гныщевич, ОМП кошачьего роду
Категория: джен
Жанр: бытовая зарисовка, драма
Рейтинг: G
Примечания: вынесенное в заглавие dhirlynko - таврское "дурачок", "дурашка".

Котенка звали Алексом. И если бы он понимал человеческую речь, то наверняка расфыркался бы и сообщил, что никакой он не котенок, а взрослый и самостоятельный, пусть и молодой, кот, вот, смотрите, какой крупный и сильный... Но слишком большие лапы и некоторая неуклюжесть выдавали его с головой. Как и готовность чуть что — забывать о всем своем горделивом достоинстве и гоняться за любой ерундой.
Плеть пошевелил соломинкой, и котенок припал к полу. Только распушенный хвост ходил ходуном — туда-сюда, туда-сюда — как маятник на часах.
— Что нам с тобой делать-то, dhirlynko? — задумчиво спросил Плеть.
Котенок, конечно же, не ответил.
Вместо него ответил Бася. Вот только что его не было, и уже тут, ещё даже дверь не успела закрыться, а он уже посреди комнаты и с интересом наблюдает за шипящим и прижавшимся к полу котёнком — и как будто так и было всегда, и в этом всегда был весь Бася.
— Это что ещё за bête noire ? Откуда?
— Сам пришел, — улыбнулся Плеть. — Я не выгонял. Мне не жалко.
— Подобрал бездомного, значит, — проворчал Бася. Поднял ещё одну соломинку и поводил ею из стороны в сторону перед кошачьей мордой. — И зачем на меня шипеть, ты, безымянное создание?
— Он не безымянный и не бездомный, Бася, — мягко возразил Плеть. — Он соседский, тол’ко соседи уехали... ты понимаеш’... а он остался. И зовут его Алекс.
— Алекс, значит, — медленно проговорил Бася. — Mon frère, а не этот ли Алекс — причина такого l’ambré от твоих сапог третьего дня?
Плеть промолчал. Зачем подтверждать очевидное?
— Ты так всех ароматизируешь, а, бестия? — продолжал Бася, обращаясь к котенку. — Bien, ладно, не шипи, я отошёл...
Дождавшись, когда пугающий двуногий окажется подальше, котенок снова изобразил независимость и горделивость — только хвост подрагивал да шерсть на загривке стояла дыбом.
— Вот уедешь ты, и пропадёт он без тебя, — отвернувшись, Бася опирался о подоконник и говорил через плечо, как о чем-то совсем неважном.
— Не думаю, — медленно проговорил Плеть. — Он же кот. Молодой совсем, да, но кот. Они умные, знают, как жит’. Мышей ловит, не пропадёт. Да и что я с ним буду делат’ там, на Колошме?
— А то, может, и вправду забирай с собой? — вдруг вскинулся Бася. — А что, все равно же бросили, а даже пусть бы и не бросили, там в диких болотах хороший кот наверняка на вес золота! Самому надоест, так продашь местным. Хорошего-то петербергского мышелова!
Плеть хмыкнул. Везти кота за тридевять земель, чтобы продать... Впрочем, это был явно очередной случай, когда они говорили о чем-то уже ясном и решенном так, будто решение ещё только предстояло найти. Бася в таких случаях всегда то отговаривал, то, наоборот, принимался уговаривать с разных сторон — наскакивал на проблему, как этот самый котенок на давешнюю соломинку.
— Ладно. Мой будет.
Бася криво усмехнулся.
— Вот и решено, comme on dit... Хотя бы кот, всё память. Пойду, что ли.
Плеть поднял на него глаза. Зачем приходил, спросил он одним взглядом.
Так, низачем, увидеться напоследок, отвечали ему Басины глаза.
Дверь снова захлопнулась.
— Ну что, Алекс, — обратился Плеть к котёнку. — Слышал? Мой будеш’. Памят’.
Помолчал, глядя на странно-знакомо взъерошенного, исподлобья глядящего на него котенка, и неожиданно сам для себя усмехнулся:
— Хорошее имя.

@темы: фанфики, ПДСХ

---

Линнел, добро пожаловать!

Рамерийской летательной техники?)) Может, у них вообще так вертолеты выглядят?)

@темы: картинки, дайриковое

---

Просто Маса

Так. Дамы и господа, нам дают вкусное. Отдельная книга только о Масе, вииии!



Я не большой любитель самого Фандорина (прям совсем). Ну как с сэром Максом - атмосфера мур, герой не мур. Самая-самая из фандоринского цикла для меня вообще "Особые поручения". И да, Тюльпанов уполз, ничо не знаю

Ну а Маса - второй по интересности. Додадут? Да ещё и в атмосфере старой Японии? Хотеть!

Отдельно интересно, что сие заточено под звуки и звуковое восприятие, изначально вышло в виде аудиоромана. Я не аудиал совершенно... но может, хотя бы попробовать послушать?

Почему интересных книг так много, а меня так мало?

Чуть-чуть дыбра

Чем нормальные люди занимались в апреле, тем я занимаюсь сейчас. Разобрала наконец-то рукоделие. Очень, очень медленный газ... ладно, кому я вру, тормоз он и есть тормоз.

@темы: книги, дыбр

---

Находок псто

Я НАШЕЛ Я ИХ НАШЕЛ Я МОЛОДЕЦ
Их - бабушкины рецепты. Посеянные уж лет пять назад.
Тут надо сказать, что у нашего семейства есть странная привычка записывать всякое нужное не в блокнотах или тетрадях, а на разрозненных листочках, которые потом полагается куда-нибудь вкладывать. Наша телефонная книга (реальная, бумажная) раза в полтора толще, чем ей полагается быть, именно из-за этого: очень многие телефоны записаны на отдельных бумажках и просто вложены на соответствующую букву. Так же выглядят, например, мамины ежедневники, так выглядели дедовы записи о радиоэлектронике и программировании, так выглядели мои конспекты до тех пор, пока я не познал дао тетрадей на кольцах и дырокола...
Так же выглядела бабушкина поваренная книга. Ну знаете, сама по себе прилично толстенькая советская "Книга о вкусной и здоровой пище", здорово потрёпанная временем, в которую ещё вложена туча листков и листочков с рецептами. Пользоваться этим так - нереально. Когда мы разбирали вещи после бабушкиной смерти, мы бережно вытащили всё вложенное, я подклеил саму книжку иии...
И вытащенные листочки куда-то продолбались. Пять лет мы их периодически пытались найти. Пять лет подозрительно смотрели друг на друга: мы их точно не выкинули? Точно-точно? Ну понятно, что специально не выкидывали, но случайно-то могли? Пять лет я старательно проходил мимо книжного шкафа высотой аккурат в мой рост, на котором стояли коробки со всяким рукодельным, а перед ними лежали рулоны кальки и миллиметровки. Пять лет я никак не мог допереть снять эти рулоны и увидеть, что под большой коробкой с нитками, невидимая за бумажными рулонами, лежит совершенно незаметная плоская коробочка с теми самыми рецептами. Сегодня я полез туда за совершенно другим и наконец узрел)))
Перепишу себе. А оригиналы - уберу к старым фотографиям и письмам. Пусть лежат, хранят почерк и воспоминания

---

Апд: а вот еще чего нашел. А у вас были такие?

@темы: кулинарное, дыбр, игрульки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

дыбропост

Снился сегодня странный сон. Я в Москве, притом в какое-то политически тревожное время. Серо, сыро, дождь, ветрище; короче, "типичный Питер", хотя почему-то Москва. Сижу в кафешке возле зоопарка, жду... кого-то. Во сне помнила, кого. Смотрю в окно - большое такое, во всю стену, там вместо высотки на Кудринской - храм с высоченной многоярусной колокольней. Меня во сне это не удивило, типа так и надо, чо, всегда тут было. А удивило то, что колокольня явственно качается от порывов ветра. Отворачиваюсь на секунду, поворачиваюсь обратно... Колокольня заваливается и рушится прямо на глазах.
Грохот, пылюка, стекло в кафешном окне выбито, посетители успевают выбежать в подсобку, которая выходит во двор. Бариста говорит: быстрее, иначе не уедете, вас же заберут, это же секретное государственное дело. Но я же кого-то жду, а связи нет! Мечусь туда, сюда, выбегаю к улице - там оцепление и танки...
Проснулась, пошла закрывать балкон и окно, в которое как раз заливало ночной грозой. Так что серо-сыро-тревожно объяснимо. Но почему Москва, почему политика, почему зоопарк и почему церковная колокольня?

---

Хочешь сделать хорошо - делай сам. Каждый раз убеждаюсь, как пытаюсь поставить CSS-диз на дайри. Не, делала я себе CSS-дизы и сама с нуля, но блин, доооолго сие, костыли прикручивать к живому css, пока обляпаешь всё импотантами, задолбаешься. А из каталога - то на длинное название дневника не рассчитано, то на длинный логин, то на включенное отображение ПЧ или последних комментариев... И в итоге в каталоге хорошо, а на практике получается вот так. Котик отражает.
И почему в стандартных шрифтах из декорашек только комик санс, ааааа!

развернуть превью

@темы: а я оденусь во все коричневое и сяду в уголок, лишь во сне летаем мы, Европа может подождать!, дайриковое

---

Заратустра, мяуза художников

Знакомьтесь - Заратустра. Роскошный рыжий толстокот, обитает вместе со своей двуногой ассистенткой Светланой Петровой в Санкт-Петербурге. Сам себя характеризует так: "Волею высшего жребия мы лишены низменных инстинктов, и все наше послеобеденное время (а покушать мы милостиво любим) мы склонны предаваться размышлениям о Высоком. А еще мы очень, очень, очень любим Ыскусство."

Ы позировать великим творцам.















Ы комментировать процесс создания шедевров! Вы знали, как писались "Мяунины" Веласкеса?



А теперь можете узнать! Непосредственно из первых лап!

@темы: эти ваши интернеты, юмор, коты, искусство

---

Оригинальный спам пошёл, господа.



Господин Оскар Зороастр и так далее Амброз Диггс, что ж вы там такое с Глиндой наварили?

@темы: эти ваши интернеты, клиническая изумрудизация

---

Ходил по фейсбуку, нашел пост. Офигел. В этом что-то есть. Синие занавески, но... Но. Как раз в тот период же у Ахматовой чуть ли не в каждом втором стихотворении погребальные мотивы. И картинка сразу становится объемнее.

"С юности мучила загадка стихотворения Анны Ахматовой, непонятно почему надо было надевать перчатку не на ту руку. Психологизм и нервная истеричность не убеждали. Однако, читая на днях книгу "Мифы о загробном мире" В. Я. Петрухина внезапно нашла отгадку: "О том, чтобы умерший не мог найти дорогу назад, заботятся в самом начале погребального обряда... шапку надевают задом наперед, варежку с правой руки надевают на левую..." То есть это стихотворение написано от лица покойницы: с холодной грудью, легкими шагами привидения, одетой в соответствии с похоронным ритуалом. Она забирается на три ступеньки (инициации? зиккурата?) и прямо говорит о своей смерти. А вы говорите: любовная лирика Ахматовой!"

Отсюда

Песня последней встречи

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!

Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой…"

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.

(1911)

Только тут тогда получается, что это не просто от лица покойницы... Получается, что лирическая героиня сама же себя и готовит к загробной жизни, чтобы не нашла пути назад.

А я сама максимум, до чего докопалась, это до бального языка перчаток, где перчатка только на правой руке означала "Говори".

@темы: эти ваши интернеты, стихи, упрлс, цитаты и перепосты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра